Стили материнства

Стили материнства

Каждое утро, едва открыв глаза, Сальвадор Дали слышал от своей матери: «Милый, чего ты хочешь?» Мальчик мог пожелать что угодно: он рос очень избалованным ребенком. Мама старалась сделать каждый день своих детей необыкновенным, устраивала вечера с чтением сказок, интересные прогулки, воскресные праздники. Мать хотела, чтобы родное гнездо всегда оставалось для детей олицетворением веселья и радости. Смерть матери стала потрясением для 16-летнего Дали. Он поклялся, что воскресит ее в лучах собственной славы. Но и сам не мог предположить, что через каких-то восемь лет напишет на своей картине: «Иногда я с наслаждением плюю на портрет моей матери». Возможно, Фелипе Дали считала, что она должна быть идеальной матерью, и ее родительское поведение олицетворяло этот образ.

Милый, чего ты хочешь?

Идеальная мама ориентирована больше на детей, чем на себя, и способна жертвовать собой ради них, но не только. Она, прежде всего, не имеет навязчивой зависимости от самого ребенка. Определение этой грани между нормой и патологией отношений «мама–ребенок», пожалуй, одна их самых сложных задач родительства. С одной стороны, мама должна быть уверена в себе, не слишком ранима и впечатлительна, свободна от навязчивых страхов, неагрессивна по отношению к детям, обладать гибкостью при решении проблем и конфликтных ситуаций, уметь подбодрить и успокоить детей. С другой стороны, идеальная мама все же некритична к своим детям, излишне доверчива, необъективна и даже нереалистична в суждениях и поступках по отношению к своим детям, – и в этом ее слабость и сила одновременно.

Материнское поведение или воспитание образуется в результате сочетания семейных ценностей (воспитание), установок и ожиданий мамы (как я отношусь к себе как к личности, какая я мама и какой у меня должен быть ребенок), эмоционального опыта, возможностей (на какие чувства я способна, могу ли я управлять своими чувствами) и ответственности (за что я отвечаю, за что отвечает мой ребенок).

Еще во время беременности и сразу после рождения мама находится на пике слияния со своим малышом,
в то время как развитие ребенка требует от нее в последующем эмоциональной дистанции с ним и навыка регулирования этой дистанции. Во взаимодействии с ребенком становится важным прежде всего отсутствие излишней концентрации на ребенке, отсутствие ощущения родительского самопожертвования: относительную свободу должны иметь и мама, и ребенок. Отсутствие отдаленности друг от друга определяет здоровую дистанцию в семье, когда нет взаимной патологической зависимости в отношениях, нет передачи негативных паттернов (от англ. pattern – набор стереотипных поведенческих реакций или последовательностей действий).

В юности Альберт Эйнштейн писал о своей матери: «Она была типичной славянкой с очень сильными и устойчивыми отрицательными эмоциями. Она никогда не прощала обид». Жесткая позиция, отсутствие гибкости матери могло повлиять на то, что Альберт крайне неодобрительно отзывался о вопросах брака, он говорил друзьям, что брак придумал «какой-то боров, лишенный воображения», что брак – это «цивилизованная форма рабства и неудачная попытка превратить короткий эпизод в нечто продолжительное».

Когда материнская забота о ребенке не переходит в гиперопеку, ребенку предоставляется относительная свобода, нет перекосов взаимодействия. Роль матери не является сверхценностью, а значит и нет авторитаризма в семье. Мать Рэя Брэдбери, потерявшая двух детей, опекала младшего сына Рэя сверх меры, вплоть до того, что простуда служила поводом для длительного постельного режима. До шести лет маленького Рэя кормили с бутылочки до того некрасивого эпизода, когда отец – довольно суровый человек – за ужином не отобрал у мальчика бутылку и не разбил ее в раковине. Это, конечно, травмировало Рэя. В результате, хотя вся семья писателя поголовно выведена в его книгах в образах вымышленных героев – фантастических и вполне реальных (в «Вине из одуванчиков»), отец писателя почти нигде не появляется. Здесь мы видим тип матери, который можно назвать «Растворение в ребенке». Это сочетание некомпетентности матери, тревожности и придания смысла своей жизни только в продолжении рода и продолжении себя в детях. В воспитании ребенка такая мама достаточно пассивна, зачастую она осознает свою некомпетентность и передает ответственность за все самому ребенку.

«Подчиненное равнодушие» – в воспитании и взаимодействии с ребенком доминирует фактор пассивности, зависимости матери от ребенка, скованности. Материнство представляется результатом какого-то принуждения, оно безынициативно, вынужденно, пассивно, материнские функции выполняются формально. Мама не желает развивать, совершенствовать ребенка. Каждый сам по себе, мама живет в своем мире, недоступна для ребенка.

«Самореализация в родительстве» – если без перекосов, то это позитивный материнский тип, такое восприятие материнства, когда женщина как личность не мыслит самореализации, не состоявшись как мать. Это осознанный подход с разделенной ответственностью между ребенком и мамой, мама способна признавать свои ошибки, обучаться, а также слушать и слышать ребенка. Материнская роль исполняется с удовольствием.

Тип матери «Неуверенный родитель» предполагает подчиненность, когда мама слишком зависима от мнения окружающих и в целом беспомощна. Обычно такие мамы тревожны и мнительны, боятся ошибиться, ориентируются на избегание ситуаций принятия решений.

Воспитание и отношения мамы с ребенком деформируются, когда мама проявляет слабую волю, уступая тогда, когда необходима требовательность, а свою родительскую неудовлетворенность выражает через обидчивость, скрытность. Боясь плохого к себе отношения со стороны ребенка, мама выбирает избегание, уступки, стараясь скрыть недовольство ситуацией.

«Самоутверждающийся» тип матери использует ребенка как средство, благодаря которому происходит возвышение женщины как родителя, и провозглашается ценность сверхавторитета матери (слово родителя – закон). В такой ситуации мама занимает доминирующую позицию, она властвует, и за счет возвышения над ребенком компенсирует какие-то личные недостатки, слабые стороны личности. Авторитарная мать занимает доминантную позицию женщины в семье, которая признается всеми остальными ее членами, в том числе и мужем. Такая позиция женщины нарушает эмоциональные связи в семье, ребенок и мама не понимают друг друга, для мужчин в семье (отец, сын) создается ситуация неопределенности, ущемленности.
«Компетентная мама» высоко оценивает свой родительский опыт и свою родительскую компетентность, но это имеет и определенные сложности, когда мама ориентируется на позицию «я все знаю», а не на построение партнерских отношений с ребенком.

Тип «Дистанцирующейся матери» проявляется в пренебрежении эмоционально близкими отношениями между нею и детьми, либо в избегании этих отношений в силу каких-то причин. Ребенку предоставляется независимость, которая устраивает маму и не вынуждает погружаться в его заботы и переживания, что оставляет возможность для построения собственной жизни, изолированной от ребенка. У такой мамы нет ориентации на ребенка, на его воспитание. Часто такой тип матери характерен для семей с двумя и более детьми, что может быть связано с родительской усталостью, защитой от чрезмерного погружения в семью, растворения в ней. Этот фактор может быть и изначально заложен в системе ценностей мамы, которая по тем или иным причинам стала родителем, не ощущая в этом потребности.

Матерью не рождаются, матерью становятся

Общество переживало немало трансформаций своего отношения к детям, и это, конечно, оказывало влияние на приоритетные модели материнства. Историческому времени до IV века характерны массовые детоубийства и насилие над детьми.
К V веку приоритетным был «бросающий» стиль, когда ребенок по-прежнему оставался объектом агрессии. Матери стремились сбыть его с рук в монастырь, кормилице или в чужую семью. Амбивалентный стиль с XIV до XVII века утверждал, что ребенок не является отдельной духовной личностью и полноправным членом семьи. Несмотря на то, что ему позволялось входить в эмоциональную жизнь родителей, он получал отказ в индивидуальности и самостоятельности. «Навязчивый» стиль XVIII века помог ребенку стать ближе к родителям, но его поведение, внутренний мир, мысли, воля и чувства полностью контролировались взрослыми. В XIX веке «социализирующий» стиль сделал ребенка объектом воспитания и научения, когда усилия родителей направлены на тренировку воли и подготовку ребенка к самостоятельной жизни.

Однако многие продолжали считать детей «активами», эксплуатировали их и заставляли работать, часто подвергая серьезным физическим наказаниям.Например, в США дети получили специальные права только в конце XIX века, поскольку вступили в силу законы о труде детей и об обязательном посещении школы. Еще позже были изданы законы против жестокого обращения с детьми, ограничивающие применение физических наказаний. Тем не менее даже сегодня все еще широко используются некоторые их формы. В России и сейчас около 80% родителей хотя бы время от времени шлепают своих детей. Тем временем в некоторых европейских странах любое применение телесных наказаний к детям объявлено незаконным.

В XX веке и по сегодняшний момент продолжается переход к более гуманному отношению к детям и процессу воспитания. При том что права детей защищены законом в большинстве стран мира, взаимоотношения с детьми и формы воспитания еще значительно отличаются в разных культурах. Например, японские дети до трехлетнего возраста обычно спят со своей матерью, это связано скорее всего с тем, как они развивают близкие отношения с детьми. Но в США, например, дети к такому же возрасту спят одни в отдельной комнате – такие условия способствуют индивидуальности и помогают детям адаптироваться к обществу, в котором ценится независимость. В западной культуре процесс социализации происходит иначе, конкуренция в них обычно преобладает над сотрудничеством, а личные достижения чаще всего ценятся выше, чем групповые.

Сегодня в отношениях мамы и ребенка преобладает помогающий стиль, когда родители стремятся обеспечить индивидуальное развитие ребенку, сочувствие и эмоциональный контакт. Социологи выявили, что маленькая, связанная тесными узами «образцовая» семья, где мать присматривает за домом, а отец работает, и в которой, в среднем, есть «два с половиной ребенка», это скорее миф, чем реальность. Семьи сегодня вырабатывают свои собственные модели, в том числе и в воспитании детей, в зависимости от социокультурных, исторических требований. Изменение требований приводит к трансформации семьи, позволяющей адаптироваться ей к новым условиям. И даже материнское поведение – это процесс адаптации и обучения.

Крейг Кинсли, профессор нейробиологии психологического факультета и Нейробиологического центра Ричмондского университета, своим исследованием «Нейробиология и нейрохимия социального поведения у животных, в частности, последствия репродуктивного опыта» подтверждает, что матерями не рождаются, матерями становятся. Во время беременности и после рождения ребенка поведение матери претерпевает глубокие изменения. Существо, чье поведение прежде было направлено в основном на удовлетворение собственных нужд, отныне всецело сосредотачивается на заботах о потомстве, это связано с тем, что во время вынашивания потомства, родов и лактации возникают сильные колебания уровня гормонов, способные вызывать реорганизацию головного мозга, увеличивая размеры нейронов в одних его областях и инициируя структурные изменения в других.

Одни отделы мозга участвуют в регуляции различных форм материнского поведения – сооружения гнезда, чистки шерсти детенышам и их защиты от хищников. Другие области контролируют память, способность к обучению и реакции животных на страх и стресс. Улучшение когнитивных (познавательных) способностей матери носит долгосрочный характер, сохраняясь до самой старости. И если мама испытывает сложности в установлении эмоциональной связи, близости со своими детьми, материнском поведении, считая, что ее материнский инстинкт поврежден или отсутствует, то благодаря новым исследованиям можно говорить о возможности коррекции такого состояния матери. Такая модель поведения имеет нервно-анатомическую детерминанту, но это не значит, что на нее нельзя повлиять. Мозг человека невероятно пластичен, он постоянно адаптируется к окружающей среде и способен на невероятные перемены, и терапевтические меры могут развивать эти материнские нейроны, запуская в головном мозге программы, которые отвечают за здоровое, компетентное поведение матери.

Статья предоставлена журналом «Растим ребенка»