АВА-терапия: как работают специалисты

АВА-терапия: как работают специалисты

Мама.ру знает, что АВА-терапия — один из самых действенных методов терапии аутизма и помощи детям с РАС. Об этом мы уже поговорили с Николаем Николаевичем Алиповым и Лилией Олеговной Колпаковой. Сегодня мы продолжаем беседу и спрашиваем о конкретных вещах: сколько времени уходит на тестирование детей, как работают тераписты, какое образование должно быть у специалиста по ПАП-терапии, полезны ли карточки PECS и о многом другом.

Мама.Ру: Лилия Олеговна, вы рассказали о том, как выбрать центр для помощи ребенку с аутизмом. Теперь давайте обозначим конкретные шаги, которые родителям и детям предстоит пройти в этом центре. Сколько времени обычно занимает диагностика и составление плана работы?
Лилия Олеговна Колпакова: Очень сложный вопрос, ответить на него однозначно нельзя, все очень индивидуально. Перед тем как мы составляем программу для ребенка, мы его тестируем. Тестирование может занимать довольно много времени: один день, два, три… Столько, сколько нужно.

Есть инструменты, которые позволяют это делать. К сожалению, пока отечественных техник у нас нет, мы пользуемся разработками зарубежных специалистов. Эти методики позволяют провести точную диагностику.

Но если у ребенка серьезные проблемы с поведением в незнакомой обстановке, есть сложности с обобщением, проблемы с тем, что за ним наблюдает посторонний человек, то не факт, что во время тестирования ребенок нам покажет все, что умеет. Как правило, после первичного тестирования идет динамическое наблюдение.

На основании результатов тестирования составляется первичная программа, после этого терапист, тьютор или инструктор начинают с ребенком работать. Во время работы мы продолжаем собирать данные, и на фоне этого программа динамически меняется.
Может измениться запрос у родителей. Или мы можем увидеть, что на момент тестирования ребенок выдал случайные показатели (навык может быть завышен). Или, напротив, ребенок ничего нам не показывает на первичном тестировании, мы продолжаем с ним сотрудничать, он начинает воспринимать инструктора или тьютора как своего друга, и мы понимаем, что цели были занижены. Тогда программа опять пересматривается.

Специалист, который работает с ребенком, должен установить так называемое сотрудничество и руководящий контроль, только после этого начинается взаимодействие, только после этого мы начинаем реализовывать программу. И все это обязательно делается в связке с родителями.

Мама.РуЕсть ли человек, который оценивает проблемы ребенка в целом и, если надо, привлекает дополнительных специалистов? Кто понимает, что нужна не только АВА-терапия, но и занятия с дефектологом, логопедом, может быть, Томатис, сенсорная интеграция или еще что-то? Кто все это рекомендует?
Лилия Колпакова: Это будет делать точно не терапист и не инструктор, который работает «в поле» и реализует программу. У него для этого недостаточно компетенций. Он владеет техникой, методиками, может работать по программе, но у него нет полномочий принимать глобальные решения. Ему для этого нужно набрать большое количество часов практики и пройти дополнительное обучение, нужно отучиться на курсах, поучаствовать в практических семинарах.

Над каждым терапистом есть куратор или супервизор, который может рекомендовать обратиться к дополнительным специалистам, например, логопеду. Но никто из специалистов прикладного анализа поведения не будет рекомендовать методы, которые научно не доказаны. Вы навряд ли найдете специалиста уровня BCBA, который порекомендует поплавать с дельфинами. Дельфины — это великолепно, конечно, как разнообразие. Кто-то из родителей считает, что это помогает, но специалист ПАП не работает с недоказанными методиками. И если кто-то хочет Томатис, это выбор родителей, мы не будем протестовать, мы принимаем решения родителей.

Мама.РуА остальные назначения делает психиатр или невролог?
Лилия Колпакова: Я очень часто вижу на родительских форумах попытки противопоставить прикладной анализ поведения и возможное дополнительное медикаментозное сопровождение. Это меня расстраивает. Все очень индивидуально. Важно попасть к тому врачу, который сможет адекватно и грамотно это медикаментозное сопровождение обеспечить.

Решения должны быть согласованы со всеми специалистами. То есть, если мы видим, что у ребенка произошел прорыв, ребенок начал разговаривать (а очень часто у детей с РАС есть серьезные логопедические проблемы), мы понимаем, что в данной ситуации необходима помощь логопеда.

Естественно, мы стараемся работать с теми логопедами, которые владеют нашими методиками. Мы готовы обучить специалистов, мы этим занимаемся. Например, в центре, где я работаю, все логопеды, дефектологи и даже специалист по адаптивной физической культуре, — все прошли обучение. Они работают с методом прикладного анализа поведения и знают, как поощрять ребенка, как искать мотивацию. Это очень важно.

В России неплохая база отечественной логопедии и дефектологии, но часто специалисты не умеют ставить цели для детей с РАС, разбивать все на маленькие подэтапы и подшаги. Дети с РАС не могут освоить большой объем информации в стандартной подаче. У обычных дефектологов и логопедов все основано «на вербалике», они опираются на речевую инструкцию. А у наших детей проблемы с пониманием речи, им нужно больше визуальной поддержки и помощи.

Николай Алипов: Мы всегда говорим о том, что ребенка должны вести несколько врачей. Прикладной анализ поведения — это основной метод, но, тем не менее, по показаниям, по каким-то симптомам нужна медикаментозная терапия.

 Мама.Ру: Но если бы был один ведущий специалист, который назначал лекарства и дополнительные процедуры, родителям было бы легче, они бы видели систему.
Лилия Колпакова: Мы можем рекомендовать обратиться к специалистам, видя те или иные проблемы у ребенка, но выбор всегда за родителем. К сожалению, этот выбор часто зависит от финансов. Любое привлечение дополнительного специалиста — это серьезный удар по кошельку. А мы с вами уже говорили, что это не спринт, а марафон. Родители вынуждены планировать свои расходы не на один год, а на довольно продолжительное время.

Мама.РуДолжен ли терапист, который работает с ребенком, сам проходить супервизию?
Лилия Колпакова: Да, конечно. Суть супервизии в том, что мы наблюдаем за ребенком, собираем данные о нем и обсуждаем результаты с людьми, у которых больше опыта, которые владеют большим количеством информации и технологий и которые знакомы с современными исследованиями.

Одинаковых детей с РАС нет. Одна и та же топография и форма поведения может быть схожей у многих детей. Но почему ребенок ведет себя так или иначе, что является предшествующим фактором, а что последствием, как конкретно с этим ребенком работать — это очень индивидуальные вопросы.

Мама.Ру: Нужно ли родителям искать поддержку для себя? Ведь работа и помощь ребенку с аутизмом — это фактически бесконечный процесс, который не всегда сразу дает результаты. Есть ли терапия для семьи?

Лилия Колпакова: Есть курсы непосредственно для родителей. В момент супервизии куратор работает не только с ребенком, но и обязательно уделяет время родителям. Постоянно должна быть обратная связь. Если возникает какой-то вопрос, то отклик должен быть непременно.

Николай Алипов: Вот буквально недавно мы общались с Лилией Олеговной по поводу одного ребенка, отправляли его на консультацию к крупному специалисту. Он встретился с этим ребенком. И оказалось, что пока его рекомендации — это тренинги для родителей и наблюдение за ребенком. То есть очень важно.

Мама.РуРодители всегда ждут изменений к лучшему, а они могут не наступить…
Лилия Колпакова: Я не знаю случаев, чтобы не наступали. Динамика есть всегда. Прикладной анализ поведения помогает максимально эффективно. Если родитель говорит: «Будем заниматься с логопедами, будем заниматься с дефектологами», я всегда это приветствую: главное, чтобы занимались! Чтобы не опускали руки, чтобы была мотивация что-то делать. Здесь, безусловно, любые занятия помогают. Если мы подключаем сюда АФК — адаптивную физическую культуру, сенсорщиков, это все в комплексе дает хорошие результаты. Когда мы можем собрать команду специалистов, которые всесторонне занимаются ребенком, получается еще лучше.
Мама.РуКакое образование нужно АВА-тераписту: медицинское или педагогическое?
Лилия Колпакова: Инструктор, который работает с ребенком, не обязательно должен иметь педагогическое образование. Желательно, но не обязательно: можно просто овладеть методологией. Например, в Соединенных Штатах очень часто инструкторами работают обычные студенты, которые затем становятся терапистами или тьюторами — в зависимости от того, кто какую стезю выбирает.
Человек же, который становится BCBA и идет дальше, который развивается в этой профессии, обязательно должен думать про образование. Более того, сейчас в допуске к сертификации есть сет специального образования: медицинского или педагогического. То есть сегодня мы не увидим вновь сертифицированного специалиста без профильного образования. Его просто не допустят к экзамену на сертификат.
Мама.РуКогда ребенок начинает работать с АВА-терапистом, основное, что помогает ему продвигаться в нужном направлении, — это положительное подкрепление. Но как родителям поверить, что между небольшой наградой и социализацией ребенка есть связь? Как родителям поверить в силу маленькой пошаговой работы?
Лилия Колпакова: Почему положительное? Подкрепления бывают разные. Мы все с вами живем на поощрениях. Вы на работу без зарплаты ходить будете? Ну, может быть, месяц на энтузиазме. Может, второй. А потом все понимают, что надо что-то есть и кормить своих детей.

Так и ребенок от прямого так называемого пищевого поощрения, которое он получает за выполненную инструкцию «подойди ко мне», приходит к тому, что в школе для него крайне значимым становится получение пятерки, то есть получение социально значимого поощрения.

Но как сделать так, чтобы ребенок воспринимал как поощрение то, что является поощрением для его нейротипичных сверстников? Эта дорога бывает очень долгой. И действительно сложной. Здесь очень важна грамотная работа специалистов, которые включают ребенка в процесс. Далеко не всегда и не для всех детей используются пищевые поощрения. Это всегда сугубо индивидуальная история. У кого-то это игрушки, у кого-то это интеракция с тьютором, у кого-то гаджеты.

Мама.РуКто выбирает тип поощрения?

Лилия Колпакова: Куратор выбирает то, что не навредит ребенку. Но выбор поощрения всегда происходит с согласия родителей.

Николай Алипов: Я бы только вот что хотел добавить. Прикладной анализ поведения начался с 1968 года, когда вышла статья Байера, Уольфа и Ризли, на которую сейчас ориентируются все. В этой статье шла речь о том, что такое прикладной анализ поведения, на чем он основан. И эту статью я бы показывал всем, кто старается соприкоснуться с этой темой. Потому что «миф о конфетке», о том, что дрессируют какой-то навык за конфетку, уже в 1968 развенчали.

Прикладной анализ поведения имеет 3 закона:

  • Закон подкрепления,
  • Закон наказания,
  • Закон угасания.

Частота поведения увеличивается, если мы его подкрепляем. И уменьшается, если мы наказываем или гасим. И все. А все остальное — это миллионы отработанных инструментов АВА, которые кажутся дрессировкой за конфету, но это не так.

Поведение, которое мы хотим сформировать, должно быть социально значимым. Но кроме того, в прикладном анализе поведения есть 2 очень важных момента. Первый называется генерализация, второй — поведенческий прорыв. Представьте себе ребенка, который кричит, дерется, от которого все убегают. У него убирают одно нежелательное поведение, другое, третье. И вдруг его принимают в песочнице. Это, по сути, звездный час поведенщика. Человек прорывается в новый мир с совершенно новыми подкреплениями. Понятно, что к дрессировке за конфетку это не имеет совершенно никакого отношения. Это чрезвычайно примитивная трактовка. Крайне живучий миф. О нем все пишут. Основные противники АВА сводят все к мифу о конфетке. Но это неправда.

Мама.РуКарточки PECS — это тоже часть АВА-терапии? В чем их особенность?
Лилия Колпакова: PECS — это Picture Exchange Communication System — система обмена карточками, или система альтернативной коммуникации, для нас очень больная тема. У нас серьезные недопонимания с логопедами по поводу того, как именно ее использовать. Идея о том, что, если мы вводим альтернативную коммуникацию, особенно если мы работаем с PECS, то ребенок не заговорит никогда, — это миф. Откуда наши логопеды это взяли, я не знаю. Есть огромное количество статей, исследований, которые говорят: нет, не только не тормозит, а наоборот. На практике мы видим, как альтернативная коммуникация позволяет нам показать ребенку ценность коммуникации как таковой.

Главное, чтобы специалисты выбирали те методы терапии, которые действительно нужны ребенку. И очень важно, чтобы родитель понимал, чего он хочет, какой у него реальный запрос, какие цели он перед собой ставит.

Например, у нас очень часто бывает так: приходит ребенок в 6-7 лет, завтра в школу. У него навыки самообслуживания еще не сформированы, коммуникации нет, серьезные поведенческие проблемы, а мы получаем от родителей запрос на обучение ребенка математике и чтению.

Нужно правильно расставлять приоритеты. Здесь нужна помощь специалистов, которые помогут сформировать правильный запрос, на что обратить внимание в первую очередь, как сделать все менее травматично и максимально эффективно.

Мама.Ру: …и донесут до родителей, что надо радоваться маленьким успехам, потому что в этом и есть смысл терапии.
Николай Алипов: Маленькие шажки рано или поздно ведут к большому прорыву !
Беседу вела Анна Шумовская
 

Поделиться
Класс

Аутизм

Выбор редакции

Детское воровство: причины и решения
Три профессии, которые сделают вас экспертом благодаря вашему ребенку
Если ребенок не играет один
Между сном и укачиваниями: как молодой маме успевать заботиться о коже лица
Скакалка – эффективное средство для похудения
Как вводить прикорм, чтобы ребенок правильно развивался и рос — инструкция для мам
Как защитить кожу от солнца — советы дерматолога
Сон новорожденного: что нужно знать маме?