Я расскажу своему сыну о смерти — при помощи воздушных шариков
Бет Пью на сайте Mommyish рассказывает о том, как тяжело она в 18 лет пережила смерть своей матери и насколько она была к ней не готова, а также говорит, что своего сына познакомит со смертью раньше — при помощи воздушных шаров.
Когда мне было 18, смерть вынудила меня посмотреть ей в лицо. Стоял холодный декабрьский день. Встреча эта была памятной, она меня потрясла. Я смотрела, как медсестра отвела стетоскоп от груди моей матери. Биение не прослушивалось. Ее слова вонзились в тишину комнаты.
«Ее с нами больше нет».
Эти слова изменили меня навсегда. Они упали в чужую и неисследованную зону моего сердца, о существовании которой я до той роковой ночи не подозревала. Смерти никогда не ждешь. Хотя моя мать уже много лет болела, о смерти мы не думали. Мы о ней не думали и уж точно между собой ее не обсуждали. До этих слов смерть была лишь какой-то призрачной историей, она не являлась частью жизни, которую я жила или какой планировала жить.
Однако у смерти были другие планы, и эти планы нарушили мои. Следующие несколько лет были вихрем эмоций на моем пути переживания горя. Мой мир стремительно потемнел. Одиночество и опустошение от потери родителя повергли меня в смятение. Я ставила под вопрос свою личность, свою веру, даже саму причину для своего существования. Я погружалась в неизбывную бездну, где депрессия стала моим единственным компаньоном.
Родные заверяли меня, что мать теперь в лучшем мире, не испытывает боли и покоится вместе с господом. Друзья в попытке утешить меня твердили, что однажды я снова увижу ее. Они все хотели как лучше, но их слова приносили мне лишь злость и горечь. Я не хотела это слышать. Я была слишком сосредоточена на темной туче смерти, которая висела надо мной, чтобы увидеть сквозящий через нее луч надежды.
В течение многих лет я смотрела на смерть глазами, полными слез, и цеплялась лишь за все плохое, что она мне принесла. Когда в голову мне пришли мысли о самоубийстве, я поняла, что зашла насколько возможно далеко. Постепенно я начала отходить.
И тогда мое восприятие смерти изменилось. Я научилась принимать смерть как часть жизни, а не как ее конец. Мои изначальные ярость и горечь сменились смирением и надеждами. Мамина библия теперь вызывала не слезы, а улыбку. Заслышав первые ноты песни, под которую мама любила танцевать по дому, я не меняла радиостанцию, а делала звук погромче. В смерти я научилась ценить ее больше, чем умела ценить при жизни. Моя благодарность привела к тому, что я стала думать о ней в радостные моменты, а не только в печальные. Так мать стала присутствовать в моей жизни ежедневно.
Откровение привело к тому, что я начала планировать то, как буду рассказывать о смерти своим детям. Еще до того, как мой ребенок начал толкаться в животе, я продумывала в голове то, как представлю его смерти. Из своего опыта я знала, какую роль может сыграть эта встреча, и я хотела, чтобы она случилась в правильных обстоятельствах и при мне.
Я продумала список вещей, которые мы сможем сделать, чтобы осветить правильную сторону смерти. Я моментально представила нас вдвоем на пикнике — на пледе возле кладбища, где похоронена моя мать. Мы могли бы это устроить в годовщину ее смерти. Вот только мама умерла зимой, когда шел снег, поэтому пикник исключался. Конечно, всегда можно украсить цветами. Но это делают все, и если честно, мне кажется это невеселым. И вдруг меня посетила гениальная мысль.
Шарики! Я сразу поняла, что они подойдут идеально. Воздушные шары — это квинтэссенция детской радости, они такие яркие и могут волшебным образом парить в воздухе. Огорчения моментально исчезают при виде надутых гелием королей вечеринок. Они приносят радость всегда, везде — даже на кладбище.
Я беру шарик на кладбище несколько раз в год и привязываю его там. Когда шар сдувается, его просто выбрасывают. Один — на День матери, один в ее день рождения, и один в день ее смерти. Я включила годовщину ее смерти, потому что этот день стал днем не траура по ее уходу, а днем воспоминаний о жизни, которую она прожила и урокам, которые мне дала.
Именно это я хочу разделить со своими детьми. Именно отсюда я хочу начать обсуждение смерти, а не со слез или одиночества или боли, которые последуют, когда они встретятся со смертью лицом к лицу. Когда этот день настанет, будет слишком поздно говорить с ними о красоте смерти. Вблизи ее не увидеть. Лишь издалека — до или после — она видна. Я хочу, чтобы для моих детей это случилось до, чтобы когда им будет больно, наши общие воспоминания дали им надежду.
Через пару недель я буду вспоминать жизнь своей матери в день, когда она отошла в мир иной. Сейчас моему сыну три года, и я разрешу ему выбрать свой шарик в дополнение к моему. Он не подозревает о значимости того, что мы будем делать. Сейчас он просто ребенок, который любит воздушные шарики. Он не знает, что закладываю основу для одной из самых важных наших бесед, но именно это я и делаю. В недалеком будущем моя подготовка принесет плоды. Его любопытство взыграет и он станет задавать вопросы.
Я рассчитываю на это.