Приёмные родители шокированы законопроектом об усыновлении

Приёмные родители шокированы законопроектом об усыновлении

Министр просвещения Ольга Васильева анонсировала законопроект, ужесточающий правила усыновления. В частности, она предлагает ограничить количество детей в семье усыновителей тремя — включая биологически родных детей. Она уточняет, что это ограничение носит рекомендательный характер. Усыновители возмутились

Приёмная мама Светлана Строганова пишет:

«Давайте знакомиться.
Меня зовут Света Строганова, и у меня шесть детей.
Старшая — Сашка, живет уже отдельно, у нее уже своя семья.
Со мной постоянно проживают пятеро.
Степа — самодельный, Соня, Назар, Оля и Полина — приемные.

Мы утром все думали, что же такое случилось с министром образования г-жой Васильевой, почему вдруг так она начала угрожать приемным родителям? (я сегодня утром об этом писала)

Оказывается, это не просто «вожжа под мантию попала».
Я читаю проект федерального закона, который сейчас втихаря рассылается по регионам.
Ну вернее, уже не втихаря — из разных источников утечка пошла (готова предоставить всем заинтересованным лицам документ).

Так вот, например, согласно этим поправкам, количество детей у приемного родителя, включая кровных детей, не может превышать трех человек.

То есть, если у меня есть своих двое детей, то я смогу взять только одного. Если трое — то уже все, мне дорога к приемному родительству закрыта.

Давайте я объясню, что это будет означать в практическом плане.
На фотографии мои дети.
Я зачеркнула тех из них, кто остался бы в детском доме (скорее всего, навсегда), будь такой закон принят несколько лет назад.
Почему?

Назар — ребенок взят из дома ребенка для детей с нарушениями центральной нервной системе и поражением мозга. Перинатальная энцефалопатия, задержка психического развития, задержка двигательного развития, контакт по Гепатиту С, мама — наркоманка, отсутствие полного юридического статуса, предстоящие длительные судебные процессы.

Оля — почти 5 лет, ребенок не ходит, не говорит, диагнозы — ДЦП, гидроцефалия, врожденный порок сердца, умственная отсталость, косоглазие… да в принципе, уже хватит, хотя там еще можно покопаться в карте.

Полина — 14 лет, подросток, дважды возвратная, региональная, мама алкоголик, папа алкоголик и наркоман.

Ведь понятно, что за ними и так очередь не стоит, да?
А если уменьшить количество приемных родителей в несколько раз, то шансов у этих детей попасть в семьи практически не было бы.

Сейчас в системе официально 50 000 сирот (на самом деле больше, это отдельная тема).
Министерство просвещения, в прошлом образования, рапортует уже 2 года подряд, что количество устроенных детей в семьи превышает количество выявленных детей-сирот. А значит, сирот становится меньше.

Если этот закон примут, сирот станет больше. Намного больше. Очень сильно больше.
И значит, такой ребенок как Оля просто умрет в стенах ДДИ и никогда не пойдет и не заговорит, Такой ребенок как Назар за свой буйный нрав станет постоянным посетителем психушек (это метод воспитания в детских домах активно практикуется), Такая девушка как Полина максимум выучится на штукатура. Если повезет. Если не сопьется и не сторчится.

Именно это Министерство просвещения называет заботой о детях-сиротах?

По-моему, это обозначается другим словом.
Людоедство».

«Второй день участвую в различных обсуждениях законопроекта Минпросвета, где ключевым гвоздиком в гроб приемного родительства может стать ограничение по количеству детей в семье. Не более трех. Всего, включая кровных. Это и для усыновления, и для опеки так — не более трех.
Вопросов к закону огромное количество, но это будет отдельным постом.

Самый главный вопрос, который явно или неявно сегодня всплывает — это «зачем они это делают?» Зачем этим усыновителям столько детей? И зачем им столько больных детей? Зачем они превращают свою жизнь в ад? Почему они «пачками» набирают детей с диагнозами?

И хорошо бы, если это объяснялось бы просто — корысть. Выплаты. Мол, это такие бабки сумасшедшие, что можно мильонером сразу стать.

Так ведь нет. Какие-никакие выплаты есть в Москве, но и то. А в регионах, где 5 или 7 тысяч на ребенка? Ну как тут разбогатеть? Да даже если десяток возьмешь, их же, этот десяток, и кормить/лечить надо, уже не говоря о том, что времени и сил сколько на них уйдет.

И действительно, получается, что приемные родители в глазах одних — это какие-то святые люди, эдакие матери Терезы (хотя вот сегодня была версия, что мать Тереза не просто так, а потому что бабки на приют шли, пахала), которые кладут свою жизнь на алтарь материнства, причем детей выбирают жутко сложных, и просвета они не видят, и это, конечно, круто, но блин не для нормальных («я так точно не смогу»). Возможно, конечно, эти святые и заработают себе авансом ништяки в загробной жизни, но тутошнюю они ведь делают полной лишений и тоски.

В глазах же других такие приемные родители — это какие-то безумные, которые вообще непонятно с какой мотивацией действуют. Сегодня сделали хорошее сравнение с тетками, которые по 40 кошек в квартире держат. Их тоже в обществе считают слегка не в себе — ну примерно так же, как и приемных родителей с кучей (или маленькой кучкой) сложных детей.

И когда пресса год с лишним назад предложила версию «это они все за бабки», внушив обществу, что приемные родители — тайные миллионеры, наживающиеся на бедных сиротках, многие вздохнули с облегчением: «Уф. Слава труду. Это не святые, и не сумашедшие, там просто за бабки. Тогда все ясно. Тогда отлично, я наживаться на сиротах не хочу, я порядочный человек, у меня все ок. Ну а они пусть живут, как хотят — это будет на их совести».

Но оказывается, что не проходит теория про бабки. Даже те многие семьи в регионах, которые как бы берут приемных детей, потому что в селе нет работы, тоже не жируют. Да, они получают более-менее вменяемую по местным меркам зарплату (допустим, 25-30 тысяч человек за пять и столько же на пособия, и, кстати, платят налоги). Жить можно. И живут, слава богу — и это все равно лучше, чем в детском доме, потому что эти сельские детские дома это совсем беда бывает.
Но теория о подпольных Корейках рассыпается.

И тогда опять получается, что непонятно, чего они.
Лет 9 назад, когда я читала усыновительские форумы и только подбиралась к этой теме, я иногда видела обсуждения приемных мам своих сложных детей и сразу убегала: «Не. Ну это совсем не мой вариант. Они, конечно, может и герои, но они какие-то дурные герои. Нафига себе жизнь портить?»

На тот момент у меня было двое детей — старшая Сашка (я вышла замуж за отца-одиночку) и Степка (наш общий с мужем).
Я хотела еще детей, беременность не получалось, попытка ЭКО провалилась, гробить свое здоровье еще попытками мне не хотелось, да и шансы были небольшие (я очень внимательно изучила форум ЭКОшек, даже была там одно время модератором и переводила материалы с немецкого и английского).

Поэтому совершенно логично мне пришла в голову мысль: «А что если усыновить?»
Мне хотелось мальчика. Здорового маленького симпатичного младенчика (причем, национальность для меня роли не играла, я все равно не собиралась скрывать).
Все, что мне было нужно от системы — это оформить какие там нужно документы и принести домой малюсенького грудничка.

Я не видела никакой крамолы в этом желании, а еще до кучи в мечтах моих мне рисовалось, что этот ребенок вырастет, станет офигенно известным, и все газеты будут писать, какая я крутая ??, такую знаменитость разглядела в сироточке, брошенной на погибель своими непутевыми родителями. Это было не обязательным, конечно, это я так иногда себе такую роскошь позволяла — размечтаться. Главное, чтобы ребенок был здоровый и умненький.

И вот именно таким образом, с такой мотивацией у меня появился первый приемный ребенок — я просто хотела еще малыша.
Правда, получилась девочка, а не мальчик, и это отдельный анекдот, я даже не так давно,кажется, писала об этом.

Я взяла 7-месячную практически здоровую девочку (медицинские диагнозы системы я к тому моменту очень хорошо изучила и научилась грамотно «читать карты» сирот, что просто страшные слова, а что и правда нужно смотреть внимательно), и поскольку я очень тщательно готовилась (это тоже отдельная история), у меня не было адаптации вообще.
Соня была такая, как будто я сама ее родила — это была любовь-любовь ❤️

Через несколько месяцев в разговоре, кто до какого возраста кормил грудью, я сказала, что Степу до года, и начала вспоминать, до скольки я кормила Соню, и злилась, что никак не могу вспомнить. И только потом меня вдруг осенило,что я ее не рожала, а взяла уже «готовую» — настолько она была моей-моей.

Вот так я впервые стала приемной мамой.
Никакой святости или сумашествия в этом поступке нет, это был обычный материнский инстинкт.
Нас у мамы с папой было трое, поэтому совершенно естественно мне было хотеть как минимум трех детей»