Наказание за бедность. Почему нельзя выводить аборты из ОМС

Наказание за бедность. Почему нельзя выводить аборты из ОМС

В 21 веке уже принято считать, что женщина обладает безусловным правом распоряжаться собственным телом и принимать судьбоносные решения касательно своей жизни. Но людей, посягающих на это право, всё ещё много. Жуналистка Ольга Карчевская просит таких людей отстать от женщин

Лайфхак на случай, если вы заблудились в лесу. Можно не смотреть с какой стороны мох и не пытаться выйти к населённому пункту по реке, можно просто пробормотать себе под нос: “аборт — личное дело женщины” — сию же секунду в вашу сторону устремятся большими организованными группами пролайферы, чтобы объяснить вам почему это не так. Помощи никакой они вам не окажут, потому что это не их профиль, но зато вы сможете выйти из лесу по их следам. Правда, стопроцентной гарантии нет, так как заблуждающиеся — такие себе проводники для заблудившихся.  

Вокруг этой темы сломано уже немало копий, казалось бы — всё давно сказано, вряд ли можно придумать что-то новое. Но русскоязычный сегмент интернета снова жарко обсуждает это стенка на стенку. Патриарх Кирилл тут недавно сравнил женщин, прерывающих беременность по медпоказаниям, с фашистами, и призвал минздрав вывести аборты из ОМС.  

Хронология запретительской риторики такова: в конце июля 2018 года министерства здравоохранения Приморского края, Якутии и Рязанской области ввели временный мораторий на аборты в рамках акции «Подари мне жизнь!». В Минздраве России пояснили, что направили в регионы информационное письмо с просьбой поддержать проведение четырехдневной акции, поскольку она носит «просветительский характер». 

В 2012 году врачи получили право отказаться от проведения аборта по религиозным убеждениям согласно пункту 3 статьи 70 «Лечащий врач» закона «Об основах охраны здоровья граждан в России». 

В апреле 2018-го стало известно, что жительницу Старого Оскола (Белгородская область) отправили за «разрешением» на аборт к священнослужителям: без его подписи в обходном листе ей отказались прервать беременность. 

В начале этого года одиозный депутат Виталий Милонов предложил ввести уголовную ответственность за аборты.  

Давайте посмотрим, с каким арсеналом аргументации все эти люди лезут в наши матки.

Аборт — это убийство 

Споры о том, считать ли зиготу или эмбрион человеком, вероятно, будут вечными. Директор благотворительного фонда “Нужна помощь” Митя Алешковский утверждает, что аборт равен убийству: “Можно я выскажусь про аборты. Аборт это, безусловно, убийство ребенка. Да, он еще не родился, и мы называем его словом «плод», и мы понятия не имеем, чувствует он боль или не чувствует, в тот момент, когда делают аборт, но аборт — это как раз невозможность ребенку родится, то есть жить. Делая аборт, мы отнимаем у ребенка возможность жить”. 

Пост Алешковского вызвал бурные дебаты. Несмотря на то, что он выступает против запрета абортов, утверждение равенства между прерыванием беременности и убийством многие назвали манипуляцией. Почему это так? Потенциальный человек — это ещё не человек. Несколько клеток не смогут стать человеком без ресурсов другого человека — женщины. Пока не изобретено технологии выращивания зиготы в эмбрион, а эмбриона в плод без участия женщины, станет ли потенциальная личность личностью на самом деле — зависит от доброй воли носителя. Времена, когда у женщин не было выбора заниматься ли сексом с закреплёнными за ними мужчинами, беременеть ли, вынашивать и рожать ли — уже уходят, и должны уйти окончательно.

У женщин веками не было доступа ни к опции “сказать “нет” и быть услышанной”, ни к контрацепции ни к безопасным способам прервать нежелательную беременность.  

Структуры нервной системы, позволяющие чувствовать боль, у плода формируются только к третьему триместру (аборт на таких сроках делают только по медпоказаниям), а миелинезация нервного волокна происходит вообще только после рождения — человеческие детеныши рождаются очень незрелыми по сравнению с другими млекопитающими (кроме сумчатых). Если бы плод в утробе чувствовал так же, как уже родившийся человек, то процесс родов был бы намного более драматичным, потому что очень больно было бы не только роженице. До 24 недели беременности у плода нет достаточно развитого мозга, чтобы чувствовать что-то хотя бы отдалённо напоминающее боль и иметь что-то отдалённо напоминающее сознание. Соответственно, страдать эмбрион не может. Страдают только те, кто возводит его право на то, чтобы развиться в человека выше прав женщины, за счёт которой происходит этот банкет.  

Многие говорят, что в разрешенный период до 12 недель “у ребенка уже бьётся сердце» соответственно прерывать беременность — жестоко. Но у женщины, столкнувшейся с нежелательной беременностью, тоже бьётся сердце, а о её праве распоряжаться своим телом и своей жизнью почему-то никто из пролайферов не думает. Никто не думает о ненулевом риске умереть во время или сразу после родов, никто не думает о всех тяготах беремености и послеродового периода, никто не вспоминает о том, что каждая седьмая роженица сталкивается с постродовой депрессией. Никто не думает о том, что принуждение к материнству женщины, у которой нет никаких условий для такого жизненного поворота буквально толкает женщину к самоубийству и, возможно, к инфантициду. Женщина, оказывающаяся на несколько лет в беспомощном положении с ребёнком на руках — одна из самых незавидных участей в жизни. Ты очень устала, после беременности у тебя обострилисьь хронические заболевания, а роды добавили ещё чего-нибудь вроде геморроя и пролапса, ты почти не спишь, ты постоянно хочешь есть, потому что кормишь грудью, но тебе просто неоткуда взять деньги. А если при этом у тебя нет своей квартиры, ты буквально оказываешься на улице, или скитаешься по друзьям и родственникам, или идешь на какое-то время в приют для мам с детьми — и хорошо, если такой в твоем городе вообще есть и там есть свободные места. Обычно вместимость таких приютов — в среднем мест 10, и максимум, который ты можешь там провести — это полтора года. Чаще всего — до полугода. А дети растут и силы восстанавливаются не так быстро. В большинстве городов России таких приютов просто нет.  

Пособие матери-одиночки не превышает 500 рублей в месяц, ещё можно оформить субсидию для малоимущих семей — суммы разнятся в зависимости от регионов, но в любом случае выжить на эти деньги с ребёнком без посторонней помощи не представляется возможным. А если это не первый ребёнок и нужно ещё и кормить и одевать по сезону уже имеющихся детей… Это катастрофа.  

Называя аборт убийством, мы называем женщин, принимающих решения касательно своей жизни и своего здоровья — убийцами. И врачей, осуществляющих процедуру — тоже.  Аборт чаще всего делают не из-за мнения, не в результате каких-то предпочтений, он в большинстве случаев делается из-за отсутствия физических возможностей растить ребёнка, или вообще — родить его.  

Прав у ещё не являющегося отдельным, чувствующим, способным выжить вне донора  существа не может быть больше, чем у уже отдельного, чувствующего и способного жить самостоятельно человека — женщины. И права зародыша не могут быть выше прав уже существующих детей — у них есть право на удовлетворение базовых потребностей, а если мать понимает, что она не сможет родить ещё одного ребёнка без критического снижения качества жизни уже имеющихся детей — то это и есть конфликт интересов и прав. Почему пролайферы априори ставят интересы сгустка клеток выше интересов живых людей?  

Я вообще считаю, что мужчины не имеют права голоса в обсуждении абортов. Это та вещь, которая им вообще никак не грозит. Не им страдать от токсикоза (который можно по ощущениям сравнить с прохождением химиотерапии), не у них посыпятся волосы и зубы, не у них будет адски болеть спина, не они будут ночами просыпаться от изжоги и судорог в мышцах. Не им рожать в конце концов — то ещё удовольствие, особенно учитывая то, как это происходит в наших роддомах (читайте истории по тэгу #насилиевродах). Не им кормить потрескавшимися до крови сосками, не им мучиться лактостазами (адская боль в груди плюс температура под 40). В большинстве случаев — не им просыпаться годами каждые полтора часа по ночам. Львиную долю репродуктивного труда выполняют женщины, в том числе — работающие женщины. Поэтому мужчинам нужно воспитывать в себе умение помолчать, когда речь заходит о том, рожать или нет. Вообще не их дело. У них только право совещательного голоса. 

Надо было предохраняться 

Самая удивительная разновидность этого вида аргументации — “российские женщины просто выбирают аборт как средство контрацепции”. Выбирают.  

Женщина прихорашивается перед свиданием, нанося духи на запястье она думает: “Ну… как мы сегодня будем предохраняться? Презервативы надоели, от таблеток набираю вес, прерванный половой акт как-то ненадёжно… Мммм, но ведь есть аборт, это прекрасно. Аборт — мой секрет бодрости и хорошего настроения на весь день!”. Так эти люди себе это представляют? Аборт — это классический “выбор без выбора” — потому что в презервативе у мужа “не те ощущения” (что чаще всего говорят в ситуации эректильной дисфункции, сложно надеть презерватив на вялый член), да и стоят они как полкрыла самолёта, таблетки — тоже недешевые, имеют множество побочек (например, снижение либидо), визит к хорошему гинекологу, который бы их подобрал — стоит денег. Секса, к примеру, вообще не хочется, но над женщиной нависает домокловым мечом супружеский долг. Или муж просто не терпит возражений — он зря женился что ли. А ещё контрацепция часто не срабатываает. Любая. Нулевого индекса Перля (коэффициент неудач при предохранении) нет ни у одного вида контрацепции. Население России стремительно нищает, биоотцы часто растворяются сразу после новости о беременности, и женщина становится перед выбором: от голода сдохнуть или сделать аборт. А если бы аборты были платными, то у таких женщин оставалась бы лишь одна опция.  

Аборт — вредно для здоровья 

Криминальный, то есть подпольный аборт — это действительно вредно для здоровья. Беременность и роды — это вредно для здоровья. Материнство — вредно для здоровья. Здоровье — и есть та валюта, которой женщины расплачиваются за возобновление населения. И хорошо, когда есть возможность здоровье восстановить (то есть свободные деньги и отсутствие необратимых изменений). Но у женщин, у которых нет денег на платный аборт, нет их и на восстановление здоровья — это значит, что качество их жизни в случае отсутствия доступа к бесплатным абортам будет серьёзно снижено навсегда. Из нищеты они тоже скорее всего не вырвутся — для этого необходимо здоровье. Так женщины попадают в замкнутый круг.  

Прерывание беременности, проведённое грамотными специалистами в нормальных условиях в оговоренные законом сроки — практически безвредно. Вред для психики тоже преувеличен — если не прививать женщинам чувство вины спекуляциями вроде “аборт — это убийство, зародыш — это ребёнок”, то женщины после аборта будут чувствовать главным образом облегчение — одной серьёзной проблемой в их жизни стало меньше.  

Вывод из ОМС — это не запрет  

“Но ведь никто не запрещает аборты, их просто хотят сделать платными! Почему я должен из своего кармана платить за убийства детей теми, кто не научился предохраняться?” — классический комментарий. Это в чистом виде “Нет хлеба? Пусть едят пирожные!” — аборт по ОМС — это приключение не для слабонервных, это череда унижений, непрофессионализма и ненулевой риск своим здоровьем. Тебе придётся спросить разрешения у психологов и попов, тебе придётся делать это, возможно, в не самом приятном месте. Делать аборт по ОМС чаще всего идут женщины, у которых попросту нет иного выхода. Ну нет денег на процедуру прерывания. Они бы, возможно, и родили, но только лужайки для зайки что-то совсем не предвидится. Или здоровье не позволяет. Или муж сказал, что прибьёт.  

И все альтернативы бесплатному аборту в медучреждении будут страшными. Спицы бабушки Агафьи, младенец на помойке, ребёнок-отказник, нелюбимый лишний рот, “испортивший всю жизнь”, которого будут бить или игнорировать всё детство. Либо просто женщина, у которой никогда больше не будет своей жизни — только гонка на выживание, за которую никто не скажет спасибо.  

Можно же родить и отдать, зачем убивать? 

У меня есть знакомые, которые предпочли выносить и передать ребёнка в благополучную семью в Европе, причем в форме открытого усыновления/удочерения — дети знают правду о своём происхождении и время от времени видятся с биологической матерью, и это скорее дружеские, чем родственные отношения. Но редкая женщина сможет отнестись к этому так — всё же расставаться со своим ребёнком в большинстве случаев невероятно тяжело психологически. К тому же отсутствие необходимости заботиться о ребёнке после родов не отменяет всех тягот беременности, родов и послеродового периода (постродовая депрессия в разлуке с ребёнком может накрыть ещё сильнее). Плюс это сомнительная схема с точки зрения закона, а отдавать ребёнка в детдом — это ну очень плохая идея. Если не хватает понимания, чем являются детские дома на постсоветском пространстве, можно прочесть книгу Александра Гезалова “Солёное детство” или посмотреть документальный фильм Ольги Синяевой “Блеф или с Новым годом”. Коротко — детский дом это ад. К тому же в таком варианте женщина будет обязана до 18 лет выплачивать ребёнку алименты (в отличии от отца ребёнка) и ребёнок будет владеть долей в её квартире. Советчики фактически обрекают на невероятные страдания ребёнка и ухудшают жизненные условия женщины, которая и без того бедна.  

А нечего спать с кем попало 

К сожалению, заниматься сексом или нет, а также предохраняться при этом или нет — не всегда выбор женщины. Сексуализированное и репродуктивное насилие (склонение женщины к сексу без её желания и принуждение рожать детей) — повседневная реальность огромного количества женщин по всему миру, Россия не исключение. Несмотря на всю кажущуюся цивилизованность современного общества, мужчины всё ещё не интересуются, хочет ли их жена заняться с ними сексом — главное, чего хотят сами мужчины. Экономическая зависимость, домашнее насилие, укоренённое представление о том, что “если не дать ему то, что он хочет, он уйдёт” — действующее даже на 14-летних подростков — и у мужчины есть секс. Если он так хочет — безо всякого предохранения, ведь с последствиями сталкиваться не ему.  

Вот, кстати, хороший текст Снежаны Грибацкой о том, почему мужчина не имеет право решающего голова в ситуации неуместной беременности. »

Многих мужчин возмущает эта ситуация: женщина вроде как может сделать мужчину отцом против его воли — неважно, хочет ли он ребенка, если она решила рожать, ему придется 18 лет платить алименты. «Разве это справедливо?» — как бы спрашивают нас мужчины. На первый взгляд нет: возникло даже понятие «юридического аборта» — права мужчины отказаться от отцовства и всех сопутствующих обязанностей в срок, когда женщина еще может сделать аборт по собственному желанию. Но пока это право не узаконено. И едва ли будет.

Потому что не существует ни одного средства контрацепции со стопроцентной надежностью. И мужчина, вступая с женщиной в сексуальную связь, знает о своих рисках. В том числе и о риске стать отцом против своей воли.

Но выход у мужчин есть. Вернее, их как минимум три:

• не заниматься сексом с женщинами;
• не заниматься сексом с фертильными женщинами;
• сделать вазектомию»

Дилемма вагонетки 

Главный редактор портала “Православие и мир” Анна Данилова на своей странице в Фейсбуке написала: “Почитала дискуссии про аборты и ОМС.
Слушайте, а почему выведение абортов из обязательного страхования (кроме тех, что по показаниям) называют запретом? У нас нет зубного протезирования по ОМС, но оно не запрещено (и более того). 

И ещё спрошу. Если бы в нашем налогообложении была опция выбора — на что я хочу, чтобы пошли мои налоги — на аборты по ОМС или на лечение (увеличение квот) для больных детей — вы бы что выбрали? (Ок, можно не отвечать, я поняла, что тут все ответят на аборты)))”  

Даже если оставить в стороне всю манипулятивность такой поставновки вопроса, и предположить, что действительно выбор именно такой: или помогать больным детям, или оставить аборты бесплатными, то мы видим классическую “диллему вагонетки”

Григорий Юдин написал прекрасное по этому поводу: “ вот примерно так и должен выглядеть правильный ответ на «дилемму вагонетки».

“Реальный смысл такого рода выдуманных задач состоит не в том, чтобы заставить вас задуматься о правильном выборе. А в том, чтобы оставить вас с тяжёлой убеждённостью в том, что жизнь устроена так, что в какой-то момент вам придётся убивать людей, а вы к этому не готовы.

Проверить это очень просто. Если после того как вы дадите такой ответ (то есть ответ, который показывает, как с большой вероятностью разрешить опасную ситуацию успешно, никого не убив) —

если после этого ваш собеседник скажет: «Ну это понятно, но имелось же в виду не это — представь, что ты не можешь ни стрелку заклинить, ничего другого сделать — вот что ты тогда выберешь?» — в этом случае стоит отправить собеседника к психотерапевту, пусть он сам разбирается с тем, откуда у него взялась такая картина мира, в которой в конечном счёте непременно необходимо кого-то убить.

Разумеется, в реальной жизни человеку приходится сталкиваться с тяжёлым моральным выбором — порой даже гораздо более тяжёлым. Но конкретные обстоятельства этого выбора всегда будут более ясны железнодорожнику, который не читал глупых философских задачек”. Иными словами, неясно, почему предлагается выбрать между двух насущных задач вместо того, чтобы признать важность обеих? Почему предлагается решать проблему больных детей за счёт бедных женщин (к тому же очевидно, что чем более будет нежеланных детей, то тем больше придётся лечить больных детей), а не за счёт раскулачивания чиновников с их шубохранилищами и офшорами? И почему такие странные представления о том, как работает налогооблажение? Анна считает, что всё, что она платит с Правмира, незамедлительно идет на убийство детей во чреве? У неё в комментариях было: “вот есть, к примеру, парень-пацифист, и ему убеждения не позволяют служить в армии. Он может на законных основаниях не служить (ну по крайней мере теоретически, как на самом деле у нас обстоят дела с АГС, я не знаю). Но не платить налоги/платить меньше на том основании, что из них финансируется армия, он не может! Так и Данилова — против абортов — имеет право их не делать. В чём проблема?”.  

И вот ещё оттуда: “Выведение прерывания беременности до 12 недель из ОМС — это удар по очень, очень бедным женщинам, и тем, кто живет например, в районе, откуда до областного центра доехать стоит дороже даже, чем

прерывание в платной клинике. в свое время я объездила весь регион, где живу (как фтизиатр), и такого навидалась, что мне очень странны рассуждения типа «три тысячи каждая найдет». К тому же, вполне естественно, частные клиники хорошо поднимут ценник, если не будет бесплатной, хоть и плохой, альтернативы”. 

И напоследок цитата из статьи с названием “Почему вывод абортов из ОМС аморален”:

“Россия — уникальная страна по многим параметрам, не только по своим размерам и качеству дорог, но в том числе и по количеству абортов. Мы мировой лидер по количеству прерываний беременности на душу населения. В стране, где не наберется и 80 миллионов женщин, включая грудных детей и старушек, делается больше миллиона абортов в год. Фактически аборты сейчас — методика планирования семьи. Это связано как с тотальной сексуальной безграмотностью, так и со сложившимися еще в СССР привычками, когда альтернативы практически не существовало, а бесплатная медицина вполне функционировала. Наши соседи по лестничной клетке до сих пор всерьез считают прерванный акт или расчет «безопасных» дней приемлемым способом предохранения. Но если уж не получилось, тогда на аборт, благо можно сделать бесплатно”. 

Обществу стоит стремиться поддерживать качество жизни уже существующих людей, это и есть лучший способ снизить количество абортов. У меня всё.