Что делать, если ребенок врет?

[Ника МироноваУчастник]

Я увлеклась, да)

Очередной найденный отрывок из книги Екатерины Кронгауз «Я плохая мать?»

[i]Я всю жизнь мечтала водить машину. В детстве, когда был жив дед, он учил водить мою сестру и брата, а меня — не учил, говорил, что «ножки короткие» и когда подрасту — научит. Но он умер до того, как у меня выросли ножки, так и не успев научить. Мама тоже учила водить мою сестру и брата, а меня нет, и я уже не помню, как она это объясняла. Я всегда сидела на заднем сиденье и в какой-то момент знала весь процесс гораздо лучше остальных, как стихи, которые быстрее всего выучивают все вокруг, — сцепление-скорость-отпускаешь-сцепление-чтоб-немного-схватилась-с-дорогой-газ, так что точно знала, как только я сяду — я поеду. В семнадцать я устроилась на новую работу, чтобы заработать на свою первую машину, и даже купила «фольксваген гольф» 1989 года за месяц до совершеннолетия, и его должны были привести в порядок как раз ко дню рождения, и экзамен на права у меня был на следующий день после дня рождения. Но я была одержима машинами настолько, что у меня не хватило терпения.

Накануне моего совершеннолетия родители отправились в путешествие и оставили обе свои машины, как всегда, под окнами дома. И я стала кататься на них на работу (ехать было десять минут) — я любила ездить на маминой иномарке, но иногда ради разнообразия брала и папины «жигули». Важно было парковать их на то же место и не забывать: папа всегда оставляет машину на скорости, мама всегда на нейтралке и ручнике. В маминой можно было курить, в папиной — ни в коем случае. Я возила коллег по работе до метро, ездила в магазин за продуктами и, конечно, катала друзей.

В один из вечеров за неделю до дня рождения мы с лучшей подругой отправились покататься по переулкам вокруг дома на маминой машине, заехали в ларек, купили чупа-чупсов, засунули в рот и стали ездить, распевать песни под радио. Уже приближаясь к дому, я увидела на другой стороне дороги вдали машину милиции. Я могла бы просто медленно проехать мимо, они были на другой стороне, и на улице было темно, они не увидели бы, кто сидит за рулем, а даже если увидели бы, вряд ли смогли бы сразу определить, что за рулем несовершеннолетний. Но меня охватила такая паника, что все, что произошло дальше, и объяснять никак не надо. Посреди улицы я вдруг резко включила заднюю передачу и на полной скорости рванула назад. Задом повернула в первый же переулок и совершила полицейский разворот прямо в бетонное ограждение. Машина милиции была тут как тут. Я помню, что ноги дрожали у меня так, что я не уверена была, что смогу выйти из машины. Мы смотрели с моей подругой друг на друга с торчащими изо рта разноцветными палками от чупа-чупсов, и передо мной открывалась постепенно вся бездна того, что сейчас произошло. Наверное, так чувствуют себя люди в более сознательном возрасте, когда по глупости или пьяни идут на грабеж, немедленно попадаются и понимают, что их ждет бессмысленная бесповоротная тюрьма.

Я вышла из машины, показала документы на машину, вручила 1000 рублей и милиционеры даже поинтересовались, не проводить ли меня до дома. Я припарковала машину на то же место. И впервые в жизни выпила виски. Много. Мне еще не исполнилось восемнадцати, а моя жизнь рухнула. Мне давали какие-то советы, но я видела и слышала всех как будто сквозь туман, разве мог кто-нибудь понять, что случилось страшное и все, о чем я мечтаю, — чтобы этого никогда не было или хотя бы не было меня.

Я позвонила маме, я помню до сих пор, что они ехали в поезде из Германии в Италию, и очень веселым голосом сказала, что в ее машину кто-то въехал и «расфигачил ей весь зад». Мама позадавала каких-то вопросов, расстроилась, но долго разговаривать с заграницей было дорого, и мы распрощались. И мне стало в разы хуже. Я напивалась до беспамятства, и никто не мог мне помочь. Я вела какие-то душеспасительные разговоры со взрослыми коллегами по работе, они пытались убедить меня в том, что ничего страшного не произошло, можно просто сказать правду, и родители поругаются, но вскоре эта история станет семейным анекдотом, который они будут рассказывать своим друзьям. Но что эти взрослые люди могли понимать о моих родителях и что они помнили о первом взрослом горе.

Я не знаю, сколько прошло дней между звонками, мне казалось, что вечность, но, видимо, всего два-три дня. Я позвонила снова и сказала маме, что это не кто-то въехал в нее, а я сама въехала в бетонное ограждение. Ну, что-то она мне сказала тихое, строгое, недовольное, разочарованное. Потом был день рожденья, и прошла еще неделя, за которую мне стало настолько легче, что я и думать забыла об этом неприятном инциденте. Я считала себя раскаявшимся блудным сыном и молодцом, я преодолела себя, рассказала правду, искупив таким образом всю вину и за несанкционированное пользование машиной, и за аварию, и за вранье. Родители вернулись и вели себя немного холодно, но я знала, что это пройдет. К тому же у меня уже были права и своя машина — а это меня интересовало уже гораздо больше всего остального.

Все шло хорошо до того момента, пока папа не спросил, не знаю ли я, кто ездил на его машине. Это было уже слишком. Я сказала, что знать не знаю. Дело в том, сказал он, что я всегда оставляю машину на скорости, а она стоит на ручнике, и сиденье к тому же очень близко к рулю.

Шли недели ссоры, я стояла на своем, папа — на своем, он хотел, чтобы я сказала правду. Переговоры велись через маму и в какой-то момент зашли уже в такой тупик, что я честно сказала: «Это же совершенно очевидно с самого начала, но почему-то я не хочу это признавать, так зачем меня заставлять? Вы это знаете, я это знаю, кому это все нужно?» Я так и не призналась в том, что ездила на папиной машине. Та ссора сыграла свою роковую роль в обрушении нашей совместной с родителями жизни. Но я до сих пор считаю, что дети имеют право врать.

Сейчас я рассказываю родителям все и даже чуть больше, чем стоило бы. И всегда рассказывала. И даже давно не вру, хотя, мне кажется, иногда стоило бы. Многие диалоги я пересказываю им дословно, я рассказываю обо всех своих проблемах, они в подробностях знали все о том, как я первый раз попробовала травку, о моей личной жизни. Вранье не было ни результатом, ни причиной какой-то потери доверия. Вранье существовало отдельно, как всегда и существует.

Дети и взрослые врут по одним и тем же причинам — чтобы чего-то не было. Они не хотят расстраивать или не хотят нести ответственность. И это не связано с тем, что вы что-то сделали не так, но и не значит, что вы все делали так.

Я могла понести ответственность за одну машину, но две машины были выше моих сил. [Мой старший сын] Лева не может иногда нести ответственность за то, что он в сто семнадцатый раз раскрутил рулон туалетной бумаги. И он говорит, что это не он, а [мой младший сын] Яша. Он знает, что я знаю, что это он. Я знаю, что это он. Он знает, что это нехорошо. И он не хочет, чтобы я думала, что это он, потому что знает, что я не хочу, чтобы он так делал. Но ему очень интересно и очень хочется. И ему очень хочется, чтобы ему верили, даже когда знают, что он врет. И он знает, что Яшу никто не будет ругать.

Дети врут оттого, что их ругают, оттого, что их жизнь гораздо интереснее, чем разрешают родители, или, наоборот, иногда врут оттого, что жизнь не такая интересная. Через вранье дети выстраивают ту реальность, в которой хотят их видеть родители или в которой они сами хотят оказаться. Первый случай — проблема родителей. Второй — проблема детей. Но и в том, и в другом случае вранье — важный этап в выстраивании этой реальности. Этап роста. Главное — объяснить, что врать нехорошо. И соврать, что врать нельзя.

Ну, а история с угнанной и разбитой машиной, конечно, стала семейной веселой легендой.[/i]

https://meduza.io/feature/2015/11/12/chto-delat-esli-rebenok-vret

[marionУчастник]

Видно, и правда книга хорошая )
я примерно так же стала с возрастом думать о детском вранье. да и о взрослом тоже…

[Ника МироноваУчастник]

Видимо, да)
Врать, может, и нельзя. Но…иногда так получается. Этот этап действительно не перепрыгнуть.

[YulenaУчастник]

У меня такая проблема с сыном. Врет очень часто. За уроки, за прогулки, за съеденные тайком продукты, которые под запретом (хотя тут понятнее). Причину понять не могу. Чтобы не ругали — не получается. Ведь я все равно ругаю, но уже за вранье.
Проверять каждый его шаг совсем не хочется (совет преподавателей по поводу уроков, которые по словам сына ежедневно не задают). Ведь так мы потеряем последнюю нить доверия.
Последнее время я в полной растерянности. Не знаю, как правильно поступить. Делать вид, что верю, совсем не получается. Ведь проходит время и правда все равно выходит наружу. Добиваться правды сразу же — это ссоры, нервы, обида…. и все равно отсутствие результата. Сыну уже 14.

[Ника МироноваУчастник]

Юля, может, это период такой? У старшей дочери было такое некоторое время назад. И бывает периодами. Один раз, не помню уже что случилось, сказала сразу правду, я не стала отчитывать, а она так удивилась:»Я думала, что за это ты точно ругать будешь!» Я говорю:»Гу вот видишь, правду иной раз сказать проще, чем соврать». С тех пор по-крупному не обманывает, но по мелочи проскакивает. Например, на мой вопрос о готовности портфеля к завтрашним урокам всегда отвечает «да, да!»-чтобы я отвязалась, а утром обнаруживается, что там лишние учебники, а нужных не положила и мы бегаем как савраски %)

[YulenaУчастник]

У нас это уже давно. Ну с начальных классов школы точно уже было. И не проходит. Иной раз до абсурда, как про Лёву: я знаю, что он врет, он знает, что я знаю, но упрямо не признается. Но так возраст же не Лёвы( Все жду, когда перерастет.
Для меня это непонятно. Сама врать совершенно не умею. Меня влоб спроси и я все выложу.
Уж и не знаю, где его упустила(
Как-то характеристику по именам читала. Пишут, что Денисы все врунишки.

[marionУчастник]

Мне как-то это навеяла «Динка» Валентины Осеевой, когда я ее перечитала в взрослом возрасте. девочка врала постоянно, тетя из-за этого расстраивалась, переживала, наказывала, но это было бесполезно; мама, конечно, тоже переживала, но относилась спокойнее, где-то делала вид, что верит, где-то оставляла на ее усмотрение. И пришло время, когда это прекратилось, зато отношения с матерью остались доверительными.

[Ника МироноваУчастник]

[QUOTE]Как-то характеристику по именам читала. Пишут, что Денисы все врунишки.[/QUOTE]

Надо же, а мне исключительно правдивые и честные Денисы встречались)

[YulenaУчастник]

Может они перерастают опасный возраст? Надо подождать? По крайне мере хочется в это верить.
Или научите меня как вести себя с врунишкой. Может не стоит добиваться этой самой правды? :unknown:
Но мне бы хотелось, чтоб сын умел отвечать за свои поступки.

[Ника МироноваУчастник]

Мне кажется, перерастают… Я в детстве и юности тоже очень много врала-мама вынуждала своим поведением. А потом как тумблер выключили))

[YulenaУчастник]

Спасибо за поддержку! Буду надеяться…

[princeskaУчастник]

мне почему-то кажется, что период вранья это нормальный этап:unknown:
сколько себя помню, постоянно в мелочах это было, и кашу я съела (ага, покормила унитаз), и лекарство съела (вылила), и спать легла вовремя (до двух ночи ужасы смотрела) ну и т.д. и т.п. Не вижу в этом ужасного ничего… Тем более, учесть тот фактор, что мы-родители обманываем детей с рождения, думаете, у них там это «на подкорке» не откладывается? — Не будешь есть/спать/мыться придет бабайка, будешь плохо себя вести — заберут чужие дяди, писать можно бесконечно — и это только примитив нашей фантазии…
я считаю, что если правда не принесет нужных результатов и ее нельзя никак проверить — можно и солгать, своего рода «во спасение», дабы не травмировать ничьи нервы… я так маме врала про институт (что бросила и ездила «учиться»), сказала только через полгода когда поступила в другой… и до сих пор вру, что не курю… ведь легче от правды никому не станет, верно?
ребенок все равно учится на своем вранье, соврал — урок получил, дальше так не сделает — это в идеале… по себе сужу — мне было всегда страшно говорить правду, т.к. знала что за это не хило влетит… может, многие дети именно поэтому и врут…

[YulenaУчастник]

Мелкое вранье, которое не проверишь — наверное да, возможно. Но зачем врать в том, что рано или поздно все равно всплывет? Ведь тогда в глупую ситуацию оба попадают: я — за то, что поверила, и он — за то, что соврал. Ведь это же и обидно, и доверие подрывает. Как объяснить, что лучше сказать правду?
На счет «не курю» была у друзей ситуация. Дочка курила, но маме не признавалась. Дочка взрослая. Но все мы люди и шило в мешке не утаить. Сказали маме знакомые, которые и не в курсе были, что это тайна. Просто обсуждали тему курения. В итоге мама девочки была просто в шоке, при чем в большей степени от многолетнего вранья.
Моя тетя курит. Но я вроде как до сих пор не знаю, а она вроде как до сих пор не курит. Зачем? Мы уже взрослые люди и делать все эти секретики уже как-то глупо.
Это я вовсе не в вашу сторону. Просто сама размышляю, что все мы разные и отношение к вранью, или скрытию правды тоже разное. Для меня лучше правда. Не съел кашу — ну и ладно, значит позже борща поешь. Не спишь в 24.00 — я в курсе вообще-то, но это не столь важно и я пропущу это мимо. Выпачкал куртку — скажи сразу, не прячь. Я повозмущаюсь, но зато сразу ее застираю и ее можно будет надеть в ближайшее время.
Может это во мне проблема? Слишком правильно все воспринимаю? Я сама стараюсь не врать. Обещала надеть тарелку на голову, если не съел — значит надела ( было дело — запомнили все надолго, теперь вместо анекдота история у нас). Про бабаек и дядя заберет( и т.п.)- никогда не говорила.
Может это мне к психологу надо, а дети все врут?

[Ника МироноваУчастник]

Я лет в 12 чётко уяснила, что можно, а что категорически нельзя говорить маме. Она очень строгая была и правильная (чаще всего-радикально), поэтому нельзя было говорить много чего, да и в мелочах врать приходилось. За своей старшей дочкой наблюдаю и понимаю, что моё поведение, какие-то принципы, которыми я руководствуюсь-всё это диктует ей, как поступать, как себя вести. Отчасти враньё продиктовано опасением-накажут, отчасти дети подспудно нас оберегают, не хотят огорчать. Как бы там ни было, мне в жизни встретился только один патологический врун, но просто на момент знакомства (мы вместе учились в универе), как я позже поняла, он ещё не достаточно вышел из детства))) Думаю, что в большинстве своём люди перерастают это состояние.

[Evgeniya TMУчастник]

Мне кажется, ключевым моментом в количестве детского вранья являются наступающие/не наступающие негативные для ребенка последствия. Поясню:
Мои друзья достаточно часто обманывали своих родителей — про «съеденный» обед, где гуляли, почему рваная одежда, кто разбил посуду и т.п. Причина проста — их за это оставляли дома (не пускали гулять), лишали вкусняшек, развлечений и т.п. (в особо серьёзных случаях, некоторых и физически наказывали).
Нас с братом не наказывали. Вообще никогда. Ни физически, ни ограничением прав (прогулки, гости и т.п.) Наши неправильные поступки нам самим были неприятны, потому что огорчали родителей, они совместно обсуждались, анализировались, делались выводы. И больше никакого негатива. Помню, когда лет в десять я задумалась об этом, ни с того, ни с сего спросила:
— Мама а почему вы меня не наказываете?
Она улыбнулась и спросила:
— За что?
— Ну, мало ли, я же не всегда поступаю правильно. Других наказывают. А вы даже ни разу мне гулять не запретили.
— Ну, ты же сама понимаешь, что поступила неправильно. Мы с тобой разговариваем, видим что ты понимаешь. Зачем наказывать?
:angel:
И, знаете, у меня не возникало желания что-либо утаивать или искажать. Ну, незачем было. Да и неловко как-то — они же мне доверяли. Поэтому, эпизодическая ложь «чтобы не волновались» стала появляться уже значительно позже, ближе к 18, когда жизнь била ключом и нервы родителей, действительно, стоило поберечь 😛
P.s. Хотя врать я умееела. И так могла увлечься, что прям сама верила и переживала. Особенно это касалось выдуманных причин пропуска занятий ))

[Автор]

Сообщения