Святое шпионство

[Ярославна2304Участник]

[i]Машина мама нервничает и не знает, что делать. Дочь оставила на ее компьютере открытой свою страничку «Вконтакте». На страничке переписка с подружкой. Из переписки следует, что Маше плохо, что она хочет уйти из дома, что ее никто не понимает, что она смертельно влюблена без взаимности и не хочет жить. Сказать Маше «я прочитала твою переписку» — нельзя, Маша замкнется и не станет разговаривать с мамой. Сказать, «я знаю, что тебе плохо» — откуда? Сделать вид, что ничего не знаешь — а как помогать ребенку?[/i]
[i][/i]
Ужасный вопрос, и не дай Бог оказаться на месте Машиной мамы. Споры о детской приватности, вспыхивающие иногда в родительских сообществах, показывают: многие мамы регулярно отслеживают переписку или читают дневники детей. Это ослабляет тревожность и дает ощущение, что все под контролем. И всегда в таких разговорах находятся взрослые, чьи родители читали их дневники или переписку. Шок, обида, ощущение оскорбления не проходят много лет: «Я много лет потом ни о чем не могла с мамой разговаривать, кроме самых бытовых вещей»; «я до сих пор на нее очень обижена»; «дневник сожгла и никогда больше его не вела».
[i][/i]
Многих родителей, убежденных, что читать чужие дневники и чужие письма нельзя — «просто нельзя, и все», как сказано в «Чужих письмах», — навсегда впечатлили строки Анатолия Мариенгофа в его книге воспоминаний «Мой век, моя молодость, мои друзья и подруги»:
[i][/i]
«Сейчас проклинаю свою идиотскую, слюнявую интеллигентность. Так называемую интеллигентность.
[i][/i]
Ведь я не только никогда не позволял себе войти в Кирину комнату без стука или порыться в ящиках его письменного стола, но даже не заглядывал в тетради-дневнички, если они лежали, по случайности, раскрытыми».
[i][/i]
Кирилл Мариенгоф покончил с собой, когда ему еще не было семнадцати лет. Убитый горем отец был уверен, что мог бы предупредить самоубийство, если бы узнал мысли сына раньше:
[i][/i]
«Среди его рукописей я обнаружил и новеллу, страшную новеллу о том, что он сделал. С философией этого, с психологическим анализом, с мучительно-точным описанием — как это делают.
[i][/i]
Боже мой, почему я не прочел эти страшные страницы прежде? Вовремя?
[i][/i]
(…) Отцы, матери, умоляю вас: читайте дневники ваших детей, письма к ним, записочки, прислушивайтесь к их телефонным разговорам, входите в комнату без стука, ройтесь в ящиках, шкатулочках, сундучках. Умоляю: не будьте жалкими, трусливыми “интеллигентами”! Не бойтесь презрительной фразы вашего сына или дочери: “Ты что — шпионишь за мной?”
[i][/i]
Это шпионство святое».
[i][/i]
И все-таки это горе говорит — горе, которое придает статус истины непрочной и сомнительной догадке, что все могло бы быть иначе, если бы…
[i][/i]
Легко рассуждать о неприкосновенности частной жизни ребенка, пока сам не окажешься в дурацком положении — когда случайно узнаешь, что надо срочно вмешиваться, а как вмешаешься? Ребенок пишет, что пробовал наркотики, описывает первый сексуальный или алкогольный опыт, ругается в соцсетях изощреннейшим матом или обсуждает крайне опасные похождения, о которых родители не ведают ни сном ни духом — вот ты узнала, и что делать?
[i][/i]
Нет, совершенно правильно Аслан говорил Люси у Клайва Льюиса в «Покорителе зари»: «Подслушивать нельзя никак». С этим потом трудно жить — и тому, кто подслушал, и тому, кого подслушали. Иногда дети просто выпендриваются друг перед другом, играют какие-то роли (один подросток-трезвенник вдохновенно врал друзьям, как «валялся в стельку пьяный»: хотел показаться крутым), а вовсе не собираются воплощать на практике свои опасные фантазии. А нам — жить с тем, что мы узнали о своих детях, и с тем недоверием, которое встало между нами. А если они не врут, а если в самом деле все плохо?
[i][/i]
Универсальных решений вообще не бывает. Удачные поступки в критическую минуту — всегда импровизация. А закономерности работают раньше. Признаки неблагополучия бывают заметны задолго до кризиса. Заметны скрытность и секретничание (в которых, кстати, может не быть ничего плохого, — обычные подростковые тайны, никому неинтересные по причине своей глупости). Заметна тоска и нежелание жить, заметны бесплодные поиски смысла жизни, разочарование в людях, претензии к мирозданию. Заметны интересы, понятны ценности, ясно направление поисков. Но чтобы все это заметить — нужно с детьми разговаривать, и не только об уроках и порядке в комнате. Нужна многолетняя привычка дружеских разговоров с детьми.
[i][/i]
Нет, привычка тоже ничего не гарантирует — ведь разговаривали Мариенгофы со своим Кириллом, даже дружили… и что вообще можно гарантировать, когда на плечах у подростка собственная голова, темная и таинственная? Можно влезть в дневники, разорить переписку — и даже если это не станет последней каплей (а может и стать), даже если не замкнет наглухо все двери, не устранит всякую возможность контактов, как это часто бывает, — то в голову все равно не влезешь, все равно не узнаешь про собственное дитя всей-всей-всей, последней правды… да и не нужно это, наверное.
[i][/i]
И последствия святого шпионажа всегда — закрытые двери, запертые на ключ дверцы, запароленные ящики, защита от непрошеной заботы.
[i][/i]
Доверие внезапно кончается раз и навсегда — от одного неверного слова. От единственного раза, когда мама реагирует «как мама», а не «как человек» — дидактически, оценочно… когда вместо «тебе трудно, я понимаю» ты слышишь вдруг «чем ты думал?». И внутренние дверцы с треском захлопываются.
[i][/i]
Доверие — не обязательно «всё-всё рассказывать». Всё-всё никому не нужно: взрослые чуть не все говорят, что не хотели бы, чтобы мамы всё-всё про них знали. От какого-то знания маму и поберечь хочется.
[i][/i]
И маме «всё-всё» не нужно. Лишнее это — чтобы ребенок с мамой всем-всем делился и никаких тайн не имел. Своя приватная жизнь, личные дневники, закрытые ящики — это не признак развращенности, а простая гигиена, как личная мочалка и туалет за закрытой дверью.
[i][/i]
«Мне кажется, — сказала мне одна многодетная мама, чьи дети уже выросли, — если бы я вот так контролировала своих детей, было бы только хуже. А так мы сохраняли хорошие отношения. И с серьезными проблемами они приходили именно домой, и именно у нас просили помощи и совета. Это мне кажется важным: они считали, что дома их поймут и им помогут».
[i][/i]
А если сжимается душа от тревоги за чадо и требует что-нибудь сделать — так у нас, христиан, на этот случай есть молитва. Вера, доверие, надежда — когда дети взрослеют, без этого не проживешь.
[i][/i]

Автор: ЛУКЬЯНОВА Ирина

Святое шпионство

[marionУчастник]

Опять полностью согласна).

[KelpyУчастник]

Мотаю на ус… Не уверена, что мне всегда будет удаваться не заглядывать в личное ребенка. Но с держанием себя в руках, мне кажется, может и получится.. Потому что совершенно согласна с тем, каковы будут последствия — отсутствие доверия.

[ЛенаШУчастник]

я не уверена. Ребенок несовершеннолетний. За него полная ответственность на родителях.
Вспоминаю фильм «стой или моя мама будет стрелять»
боюсь меня и наручники к батарее не удержат, как бы я не настраивалась на интеллигентность)

[marionУчастник]

Да, самое главное — держать себя в руках.

[marionУчастник]

Статья началась со слов «Машина мама» — я увидела в ленте, посмеялась))
только что обсуждали «Машинумаму» в твоем посте).

[ЛенаШУчастник]

ага, я тоже)) и названьичко заинтриговало))))

[lafionaУчастник]

Очень хорошая статья. У меня как раз такая мама, которая никогда не читала мой дневник, но всегда готова была выслушать и помочь. За что я ей очень благодарна!
Надеюсь, у меня тоже так получится.

[БеатаУчастник]

Очень понравилась статья. Я никогда не боялась, что мама прочтет мой дневник, просто очень хорошо помню, как она смотрела вместе со мной фильм этот «чужие письма». Не помню что говорили или обсуждали…а вот чувство уверенности после этого было, что не будет читать. Я сама к ней советоваться бегала, даже с любовными записочками.

[Mama_6Участник]

У нас чужая переписка, странички и проч. — это табу. даже в голову не приходило заглянуть ни разу. В детстве и в юношеском возрасте всегда знала, что дневники и проч., даже если их оставить открытыми на кухонном столе не будут прочитанны, а будут аккуратно закрыты и унесены в мою комнату. Это чувство безусловного доверия дорогого стоит. Я знала, то родители заинтересованы в том, как я живу, чем я живу, но в то же время меня воспринимают как самостоятельную личность и уважают мою личную территорию и в том числе право на какие-то свои личные секреты. Ребенок, безусловно доверяющий родителям, уверенный, что его принимают любого, сам становится открытой книгой.
Веду себя с детьми так же. как в свое время поступали мои родители.Понимаю, что в этом вопросе, как и в любой ситуации, какое-бы решение для себя не приняли родители, они несут за него ответственность. Хорошо получится или плохо — никто не даст 100% гарантий. Но также понимаю, что невозможно все в своей жизни держать под контролем. Это просто не в наших человеческих силах.

[Aleksa7Участник]

Почитала комментарии. Сюрприза нет…те кто считает, что нельзя вмешиваться в дружбу ребенка, даже если он попадает под плохое влияние (была как-то тема про Ваню), те и считают, что читать/смотреть/слушать и вмешиваться в жизнь ребенка нельзя никаким образом…надо наблюдать со стороны и ждать — скажет/не скажет, справится/не справится.

[Aleksa7Участник]

Вы так хорошо меня знаете, что позволяете себе делать выводы? И почему я должна Вам верить?

[Aleksa7Участник]

А что Вы так распереживались? Я Вас (и никого другого) и не призываю воспитывать Ваших детей как-то иначе. И даже не говорю как надо или не надо. А Вы считаете, что НАДО так, как Вам кажется верным. Удивительное самомнение. )

[Aleksa7Участник]

Я даже и не спорю ) Где я спорила или убеждала кого-то, что НАДО делать так или иначе? Просто мнения оказались предказуемыми. Это что обидно?

[Aleksa7Участник]

Боже упаси меня и моих детей от таких переживаний. ))

[Автор]

Сообщения